“Что такое война? Я отвечу

“Что такое война? Я отвечу – имена”

История Максима Кривцова – поэта, воина и друга

“Что такое война?
Я отвечу – имена”

История Максима Кривцова –
поэта, воина и друга

“Что такое война?
Я отвечу – имена”

История Максима Кривцова –
поэта, воина и друга

7 января 2024 года на фронте погиб Максим Кривцов – военный, поэт и фотограф. Меньше чем за месяц до гибели он выпустил свой первый поэтический сборник “Вірші з бійниці”, и он сразу попал в список лучших книг года от украинского PEN. Но суперзвездой он стал не после выхода сборника – большинство украинцев узнали Максима и оценили его талант именно после гибели.

LIGA.net поговорила с родными и друзьями Максима – чтобы узнать, каким человеком он был, и какую печаль нес в себе.

етом 2023года Максим Кривцов написал своей родной сестре Анастасии Худавердян: “Настя, не волнуйся, но всякое может быть. Если я погибну, пожалуйста, похороните меня в деревне.

етом 2023года Максим Кривцов написал своей родной сестре Анастасии Худавердян:

“Настя, не волнуйся, но всякое может быть. Если я погибну, пожалуйста, похороните меня в деревне.

Посадите на моей могиле черешню, поминайте меня колой и чипсами. И включите песни из моего плей-листа – например, “ДК Энергетик”.

Настя открыла это сообщение и сразу стерла его из памяти. Вспомнила только восьмого января 2024 года. Седьмого января ее брат Максим погиб на фронте.

Никто в семье не помнит, когда Максим начал писать стихи – возможно, в старших классах, возможно, уже в университете. Сначала никому не показывал, писал для себя – как эксперимент. Затем просил сестру почитать и оценить, все время сомневался в себе.

“Мне кажется, Максим никогда до конца не верил в свои силы, – говорит Настя. Она давно живет в Нидерландах, мы общаемся по видеосвязи. – Он знал, что хорошо пишет, знал, кто он. Но он еще не до конца осознал себя как классного поэта. Совсем немного времени не хватило”.

Перед выходом сборника “Вірші з бійниці” в декабре 2023 года Максим закрепил ссылку на продажу в своем инстаграме с примечанием: “Сборник моих типа стихов здесь”.

В последние дни декабря эти “типа стихи” вошли в список лучших украинских книг 2023 года по версии украинского PEN (международная правозащитная организация, объединение писателей). Всего в список попали 17 поэтических сборников – например, “Скрипниківка” Сергея Жадана.

Максим рос в обычной семье в Ровно: мама библиотекарь в школе, папа – инженер по материально-техническому снабжению. Когда нужно было выбирать, куда поступать, особых пожеланий у Максима не было – как и финансовых возможностей у семьи.

“Он поступил в Техникум технологий и дизайна, оттуда – на бюджет в Киевский национальный университет технологий и дизайна, – рассказывает Настя. – В университете сразу попал в среду творческой молодежи: они с друзьями, например, делали коллекцию обуви на “Печерские каштаны” (конкурс молодых модельеров-дизайнеров от КНУТД. – Liga.net). На последнем курсе успел поработать помощником мастера. Но совсем недолго – потому что начались Майдан и АТО”.

Хипстер с накрученными
усами в АТО

Осенью 2013 года, еще до Майдана, Максим поехал в Каменец-Подольский на литературно-художественную тусовку. “Наш общий друг Валерий Пузик делал камерное мероприятие для своих. Там мы и познакомились, – рассказывает заместитель председателя организации ОО “Женское ветеранское движение” Екатерина Приймак. – Нашли какую-то заброшенную локацию, сели и начали читать на видео стихотворение Макса. Валера снимал, а мы все декламировали”.

С той встречи Катя и Максим подружились, потом вместе ходили на Майдан и стали близкими друзьями.

Мы с Екатериной встречаемся в офисе Женского ветеранского движения вечером. Здесь два стола, стоящих буквой “Т”. На обоих в случайном порядке лежат и стоят малосоединяемые между собой вещи – номерной знак автомобиля, свеча с запахом вербены, старые очки, последний выпуск украинского “Эсквайра” с Ярошем на обложке, игрушечный автомат.

Катя почти случайно бросает куда-то в пространство воспоминания о Максиме. Чувствуется, что она устала рассказывать одно и то же в пятидесятый раз и что уже давно сказала все, что хотела. Но иногда улыбается своим воспоминаниям.

Она говорит: “Мы пересматривали видео с Майдана каждый год, и каждый год удивлялись, как мы меняемся – тогда у меня было выбрито полбашки, а у него синие волосы”, “Мы довольно легко одевались как на революционные осень-зиму”. Самая искренняя улыбка появляется от этого воспоминания: “Он очень активно участвовал в майдановских штурмах. Я этого не помню, но он рассказывал, что однажды предлагал мне остаться на штурм Банковой или КГГА, а я ответила: “Да нет, я же девочка”. Это очень смешно, ведь сейчас я возглавляю феминистическую организацию, и он так дискредитировал меня перед движухой”.

“Да куда ему, с синими волосами, модельными фотографиями, какими-то дизайнерскими приколами. Он не выдержит и недели в учебке на Десне”.

Екатерина Приймак и Дали на Майдане

Фото Максима на “Десне”

ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА

В октябре 2014 года Катя присоединилась к добровольческому медицинскому батальону “Госпитальеры”. А перед этим на концерте “Жадана и Собак” сказала об этом решении Максиму. Он ответил: “Я тоже хочу”.

“Я рассказала о нем одному из полевых командиров. Сказала, что этот парень очень хочет на войну, показала фотки, – вспоминает Катя. – А они что-то все посмеялись надо мной. Говорят: “Да куда ему, с синими волосами, модельными фотографиями, какими-то дизайнерскими приколами. Он не выдержит и недели в учебке на Десне”. Катя тогда даже поспорила с другом на бутылку Hennessy, что Максим не то, что выдержит, но и проявит себя как настоящий воин. Спор она выиграла, но выигрыш получила только через несколько лет – и не Hennessy, а ром Kraken.

Кривцов поехал в учебный центр Добровольческого украинского корпуса “Правый сектор” в ноябре 2014 года. С собой взял маленький рюкзак, в нем – книга, сменное белье и гель для накручивания усов. Настоящий хипстер. “Когда нужно было придумать себе позывное, я какие-то называл, но такие позывные уже были. Тогда вспомнился гель для усов. Так я стал Дали”, – позже вспоминал Кривцов.

“Это была молодость, вера в идею, много рвения. Это давало ему силы и вдохновение, но и очень много стресса. Но он никогда не сомневался в правильности своего выбора”.

У Максима, как и у других добровольцев, было много энтузиазма. Он знал, что пошел бороться за правильное дело, – вспоминает сестра Кривцова Настя. – Это была молодость, вера в идею, много рвения. Это давало ему силы и вдохновение, но и очень много стресса. Но он никогда не сомневался в правильности своего выбора.

Кривцов прошел Пески, потом был под Авдеевкой. Екатерина Приймак вспоминает, что за первое время он похудел килограммов на 20 – был вегетарианцем, а веганской пищи на войне не было.

В 2016 году подписал трехлетний контракт с Нацгвардией. “Это стало для него большим разочарованием, – рассказывает Екатерина. – Там обещали суперобучение, боевые задания. А в реальности самая большая его операция там – это они остановили контрабанду мяса где-то на блокпосте. Чувствовалось, что из-за этого несовпадения ожиданий и того, что есть, он выгорал и разочаровался все больше. Уже ждал окончания контракта”.

ПТСР в гражданской жизни

Контракт истек в 2019 году. Максим вернулся в мирную жизнь, жил в доме в Хотове под Киевом, у леса. Он любил лес – гулял в нем, катался на велосипеде, фотографировал, варил кофе, собирал цветы, исследовал маленькие ручейки.

Друзья и близкие говорят, что он переживал ПТСР по возвращении в гражданскую в жизнь – но в подробности не вдаются. Говорят, что свой опыт он, в частности, переживал через сны, и что на время перестал писать стихи. Начал выращивать дома растения – и это его успокаивало. “Мою старшую дочь зовут Мелисса, он посадил дома мелиссу и очень радовался этому. Присылал фото: “Посмотрите, это Мелиссочка”, – рассказывает сестра Максима Настя.

Потом стал искать работу. Екатерина Приймак показывает мотивационное письмо, которое Максим написал для одной из вакансий: “(…) Мне 30, я не знаю, кто я и кем хочу быть. Более того, я считаю, что меня нет вообще. Иногда называю себя мертвым живым. Я люблю лес, уличных музыкантов, растения, покой, память, чипсы Лейс со вкусом сыра. Память – это все, что у нас есть. Для меня лето пахнет струделем с маком, война пахнет дымом, вьюгой, горьким как желчь и темным как смола кофе, поэзия пахнет рыбой. (…) Живу больше для мертвых, нежели для живых. В них большая часть моей мотивации. (…) Умею писать стихи, печатать надписи методом термопереноса, создавать простенькие афишки, рекламу, фотографии, набивать пулеметную ленту. Стараюсь найти в себе человека, добыть его, как янтарь. Хочу дожить до весны. Тогда в лесу, рядом с которым я живу, появляется медуница, ветреница лютичная, хохлатка”.

“Память – это все, что у нас есть. Для меня лето пахнет струделем с маком, война пахнет дымом, вьюгой, горьким как желчь и темным как смола кофе, поэзия пахнет рыбой. (…) Живу больше для мертвых, нежели для живых”.

После этого письма Максима не взяли на работу. Но впоследствии он нашел сразу несколько работ – работал копирайтером в Veteran Hub, контент-менеджером Центра реадаптации и реабилитации участников АТО и ООС “ЯРМИЗ”, был коммуникационщиком одного из командиров “Правого сектора”, когда тот стал депутатом.

Но главное – присоединился к проекту “Пестрые еноты”. Это лагеря и события для детей. Основатель проекта – также доброволец Александр Чуб.

"Пестрые еноты"
и поиски себя

В 2020 году Максим уже работал в “Енотах” и совмещал там несколько ролей – был инструктором для детей в лагере, вел соцсети, фотографировал, вручную делал футболки с символикой проекта. Когда начался карантин, узнал, что его подруга Оксана Олейник ищет работу. Они познакомились за год до этого в книжном магазине в Ровно. Разговорились и начали переписываться. Виделись, когда Кривцов приезжал к родителям.

“Он знал, что я раньше работала с детьми, проводила для них мастер-классы по хендмейду, – рассказывает Оксана. – Посоветовал написать основателю “Енотов”. Я написала, поехала в лагерь как волонтер и осталась. Уже пятый год я – часть команды лагеря”.

Во время лагерей Оксана и Максим много общались. Обсуждали идеи занятий для детей, вместе ходили пить кофе – ведь оба кофеманы. Максим любил черный, горький, очень крепкий.

“Из лагерей в воспоминаниях осталось много счастливых моментов, связанных с Максимом, – говорит Оксана. – Помню зиму 2021 года. Мы сидели в комнате инструкторов, у меня был набор для чайной церемонии. Мы пили чай и хохотали – не помню над чем. Летом в кинотеатре вместе с детьми делали футболки. А когда детей не было, включали “Курган и Agregat” и слушали их песню “Любопитство”. С детьми эту песню слушать было нельзя – там есть мат и частично русский язык.

Утром в лагере Максим делал с детьми зарядку под “Вхід у змінному взутті”, по вечерам много играл на гитаре. Разные песни, но часто – “Я енот”. Максим сам переделал ее из “Я солдат” группы 5’nizza – музыка осталась та же, слова он переписал.

Однажды летом Максим делал с детьми пинхол-камеры – примитивный прототип фотоаппарата из подручных материалов. Они брали банки из-под чая или кофе с закругленными углами. Середину банки окрашивали в черный цвет. На заднюю стенку клали фотобумагу, в противоположной делали маленькое отверстие. Когда через это отверстие в банку попадал свет, на бумаге оставалось изображение. Его можно было проявлять.

Максим много читал детям книги. Особенно любил читать “Тоби Лолнесс. На волосок от гибели” – роман о 13-летнем мальчике, живущем на дереве. На его долю выпадает много бед, но он очень любит место, в котором живет, и хочет делать его лучше.

Кривцов начал читать детям книги вслух спонтанно – просто присел почитать девочке, а через полчаса вокруг них собралось уже около 20 других детей.

Кривцов начал читать детям книги вслух спонтанно – просто присел почитать девочке, а через полчаса вокруг них собралось уже около 20 других детей. Впоследствии чтение вслух стало отдельным занятием в лагере – Максим читал, дети сидели и пили какао. Но называли это какао кофе – Дали ведь любил кофе.

Два года подряд Максим и Оксана ходили летом во время лагеря за грибами в лес. Надо было вернуться к утренней зарядке – она в 7:45. Поэтому вставали где-то в пять, собирали бабки и белые. Максим любил грибы, но смеялся, что не разбирается в них. Оксана понимала. Лето в лагере все еще ассоциируются у нее с запахом свежих грибов.

Во время лагерей Максим и Оксана много говорили о печали – “от жизни или жизни”. О людях и их поступках – и это тоже было о печали. О том, как следует жить.

В эти два года Максим начал готовить, и сразу – сложные рецепты. “Раньше дома он макароны себе не мог сварить, – вспоминает сестра Кривцова Настя. – А когда жил в Хотове, стал готовить – причем так, что мог получить мишленовскую звезду. Например, я хорошо готовлю, но вот дрожжевое тесто – слишком сложно для меня, я его не делаю. У Максима легко получались, скажем, синабоны. Или он мог написать: “Настя, дай рецепт брауни”, а потом рассказывал, как модифицировал мой рецепт, добавил чернику и еще что-то. Это был хай левел, Гордон Рамзи нервно курил в сторонке”.

У каждого из близких Дали есть свои воспоминания, связанные с его едой. Оксана помнит тосты с сыром – и как он экспериментировал, добавлял в тосты разные виды сыра, а потом и грушу. Екатерина Приймак – как учил ее делать котлеты из чечевицы. И как во время карантина перед Пасхой 30 км проехал на велосипеде, чтобы сделать у нее дома паски – в доме, где он жил, не было духовки. Еще одна приятельница Максима, фотограф Валентина Полищук, вспоминает, как он присылал ей десятки почти одинаковых фото жареного картофеля с припиской: “Извини, что так много. Я просто не могу выбрать”. Он тогда как раз учился фотографировать и советовался о фотографиях и технике.

Фотографировать у Максима получилось сразу. Он делал цифровые и пленочные фото, в межвоенные годы у него уже были фотовыставки – например, в Музее истории Киева.

Кривцов принимал участие во многих общественных акциях – в частности, в поддержку Сергея Стерненко. Упорно сражался с полицией. Есть фото, где много силовиков в шлемах – они занимают почти все пространство кадра, и среди этого моря шлемов выныривает голова Дали.

Фото: Стас Юрченко / Ґрати

Друг

Максим был другом, встреча с которым всегда обещает что-то интересное, легкость, смех, приключения. “Мы могли смотреть на город с высоты, пить чай, который он сам собрал, – рассказывает Екатерина Приймак. – Он любил кино, и мы часто ходили в “Жовтень”. Последний раз – на “Люксембург. Люксембург”. Он тогда немного обиделся, потому что я все время сидела в телефоне. А я просто не сказала ему, что уже видела “Люксембург”, и сейчас просто хотела пойти посидеть с ним.

Максим был другом, с которым можно пойти жечь дидух или наблюдать за птичками. Поэтому Екатерина и другие подруги Дали пошли жечь дидух на гору на Подоле перед его похоронами – чтобы в этот день была хорошая погода.

Максим был другом, с которым сами по себе рождаются ваши собственные традиции. Оксана Олейник вспоминает, как они обсуждали шоу “МастерШеф”, а затем вместе ходили в заведения в Ровно и всегда пытались заказать какое-нибудь блюдо с названием, как в “МастерШефе”. А потом хохотали: “Это просто рис – да, он правильно сварен, но это никакое не ризотто”. Посылали друг другу кофе в посылках. Делились рецептами.

Максим был другом, который всегда хотел помочь и не ждал благодарности. Екатерина Приймак рассказывает, как он помог деньгами на операцию ее маме, как провернул целую схему, чтобы анонимно отправить деньги на погребение отца знакомой – знал, что она не приняла бы помощь.

“Он настоящий друг, самый лучший друг для всех. Мы были для него гораздо худшими друзьями”.

Был заботливым – даже и особенно в бытовых моментах. Был романтичным другом – мастером маленьких и больших, символических, очень адресных подарков. На первой встрече в Каменке в 2013 году он подарил Екатерине Приймак кожаный блокнот, который сделал сам. Оксана Олейник говорит, что самое дорогое сердцу из того, что Максим дарил ей, и о чем она готова говорить, – снимки на поляроид. Те, на которых они вместе, и те, что он делал.

“Он постоянно что-то дарил. Какие-то прикольные носки, шапку, шарф, – говорит Екатерина Приймак. – Кстати, именно подаренная им шапка стала первой, которую я добровольно носила. Я не такой друг. Он романтичный друг, а я – практичный. Он знал, что в любой момент может приехать ко мне, что я всегда помогу. Но эти милые проявления – это не обо мне. Иногда я думала: почему он вообще со мной дружит? У меня всегда мат-перемат и куча проблем, я цинична, а он – человек, очень тонко чувствующий мир. Но он полностью принимал меня и никогда не осуждал. Он настоящий друг, самый лучший друг для всех. Мы были для него гораздо худшими друзьями”.

Два года большой войны

В конце октября 2021 года Максим ненадолго уехал в Нидерланды к сестре и ее семье. Прекрасно провел время с ее детьми, смотрел на Северное море и чаек. Настя радовалась, ведь видела, что ему стало лучше, что он вдохновился морем и спокойствием. Тогда же у него появилась новая мечта – приобрести квартиру в Киеве на любимом Подоле. Перед отъездом они договорились, что Максим снова приедет на Пасху 2022 года. Но не сложилось.

Тогда уже было чувство, что надвигается большая война. Настя и Максим много спорили об этом. Она говорила, что такого не может быть, что это какой-то Оруэлл. Максим в этом вопросе больше был реалистом. Всем вокруг него было понятно без слов: если большая война начнется, он сразу уедет на фронт.

На 25 февраля в “Пестрых енотах” было запланировано событие – мастер-класс для детей в Киеве. На нем должны были рисовать акриловыми красками малыша-енота. Две недели перед этим готовились, регистрировали, но также обсуждали, что делать, если начнется вторжение. В тех разговорах Дали четко сказал: “Если это произойдет, я вернусь на войну”.

Он вернулся сразу – вместе со своими побратимами со времен АТО. Они ушли в одно боевое подразделение ССО. “Когда началось полномасштабное, мы сразу списались – и сразу о деле, – вспоминает Екатерина Приймак. – Он заехал сюда в штаб, мы дали ему, что было. Нам не нужно было объяснять друг другу важность каких-либо вещей, мы все понимали”.

Во время боев в Киевской области Максим писал близким, когда мог. О ситуациях, в которые попадал, о встречавшихся людях и их поступках. Отправлял отрывки стихов.

“Он рассказывал о той женщине, фото руки которой с красным маникюром облетело весь мир, – говорит Оксана Олейник. – Тогда он писал, что по Буче ехала женщина на велосипеде в робе “Эпицентра”, они просили ее не ехать дальше, но она не послушалась. А потом ее расстреляли российские военные. Ретроспективно Макс понял, что это была именно та женщина. Он часто писал, что сожалеет, что не удается достучаться до людей, уберечь их”. Впоследствии эта история нашла отражение в стихотворении “Он переехал в Бучу в середине марта”.

В течение двух лет войны Максим почти никому не говорил, где он находится. Сестре – очень редко и часто постфактум, родителям – вообще никогда. Мама переживала об этом, просила дочь узнать. Но Настя уважала решение Максима держать это в тайне.

В сентябре 2022 года Кривцов участвовал в освобождении Харьковской области. И тогда он не мог сдержаться – писал друзьям и родным, как их встречают люди, как плачут и обнимают, как угощают едой.

“Максим стал больше думать о смерти и своей последней воле. Говорил, что хочет дать пароль от своих сбережений”.

“Иногда он делился своими мыслями и чувствами, – рассказывает Екатерина Приймак. – Мучительно переживал смерть своего побратима Бэтмена (военный Илья Долматов с позывным “Бэтмен” погиб 30 августа 2023 года. Они с Дали были близкими друзьями, Кривцов посвятил Бэтмену свой сборник: “Безумно храброму “Бэтмену”, который научил смеяться”. – Liga.net). Максим стал больше думать о смерти и своей последней воле. Говорил, что хочет дать пароль от своих сбережений”.

Кривцов редко и не со всеми говорил о войне. Чаще посылал сюжетные зарисовки, свои рефлексии. Но иногда все же говорил. “Рассказывал, как собирал своих друзей в рюкзак, и что друзья уже были превращены в трупную массу с опарышами. Потом написал об этом стихотворение, – говорит Екатерина Приймак. – Он рассказывал очень болезненные и страшные вещи. Стихи не помогали уменьшить эту боль”.

Сестра Максима Настя пыталась отвлечь его от войны. Они каждый день переписывались о ее детях, она посылала брату их рисунки. Обсуждали новости и события, а как-то весь вечер переписывались о “Евровидении” и даже делали ставки, кто выиграет.

“Когда у него были особо опасные выходы, он предупреждал меня о них, – вспоминает Настя. – Просто говорил: “Знаешь, я иду на задание, с которого могу не вернуться”. Он знал, что я не стану истерить и рвать на себе волосы, хотя на самом деле в такие моменты у меня останавливалось сердце. Я отвечала ему: “Все будет хорошо. Держись. Напиши, пожалуйста, когда вернешься”. И он всегда писал”.

По ощущениям Насти, первый год полномасштабной войны дался Максиму легче, чем второй. В начале было рвение и чувство, что сейчас можно быстро изгнать захватчиков. Во время второго года росло чувство безысходности и усталости, многие побратимы погибли.

“Внутри Макса была печаль, но мне кажется, что глубину этой печали он мог бы оценить, только когда война закончится, – говорит Настя. – Как ты можешь понять, насколько тебе больно, когда тебя все еще режут?

“В начале было рвение и чувство, что сейчас можно быстро изгнать захватчиков. Во время второго года росло чувство безысходности и усталости, многие побратимы погибли”.

Глоток воздуха в отпусках

Раз в месяц-два-три Максим приезжал в короткие отпуска с фронта на несколько дней. И почти всегда проводил их очень активно. Встречался с друзьями, ходил в театры и хипстерские кафе, даже ездил к детям в “Пестрые еноты”. Словно пытался вдохнуть жизнь полной грудью.

“Иногда он так уставал, что писал мне из отпуска, что не хочет никуда идти и ничего делать, – вспоминает Настя. – Но у него замечательные друзья, которые хотели его видеть и всегда куда-то вытаскивали. Иногда он приезжал в Киев и писал: “Я так устал, что не хочу ехать в Ровно. Но боюсь, что мама обидится”. Я говорила: “Не едь. Отдохни, поспи, сходи в хорошее место, поешь чего-нибудь вкусного. Мама поймет. А маме говорила: “Мама, скажи Максиму, чтобы не ехал. Он устал, ему нужно отдохнуть, а он думает о тебе”.

В Ровно Максим всегда приезжал внезапно. Обычно Оксане Олейник просто прилетало сообщение: “Идем вечером есть” или “Идем завтра на кофе”, или “Идем играть в настолки”.

Если это были настолки, они собирались с двоюродной сестрой Максима, живущей в Ровно, и ее дочерью и играли в “Элиас”. Максим любил играть в паре с племянницей, они понимали друг друга с полуслова, были очень азартными и радовались, когда выигрывали.

Беседовали о мирной жизни, Максим делился с Оксаной любимыми фильмами и сериалами. Она не успевала смотреть, и он возмущался. Рассказывал о своих друзьях военных. Много говорили о еде, о творчестве, культурных событиях. Максим радовался, что Оксана вернулась в художественную школу, она радовалась, когда он в Киеве ходил лепить посуду в свою любимую гончарную мастерскую.

В Киеве Дали часто останавливался в отеле на Подоле, но иногда – у друзей. Екатерина Приймак вспоминает, как жила в гостях в полностью белом пентхаусе. Пригласила Максима приехать пожить туда. Он приехал и раскритиковал этот пентхаус. Сказал: “Мне здесь не уютно. Не хочу быть в твоей кибертюрьме. Поеду обратно на Подол”.

В последний раз они виделись вживую 5 декабря 2023 года. Катя тогда рассказывала ему свое видение, как нужно реформировать ВСУ, а он говорил: “Реформы это хорошо, но нам нужно оружие. Нужны самолеты и снаряды. Без оружия ничего не выйдет”.

В последний раз они виделись вживую 5 декабря 2023 года. Это был День волонтера, его отмечали в штабе “Женского ветеранского движения”. Дали зашел ненадолго – поздравить и пообщаться. Катя тогда рассказывала ему свое видение, как нужно реформировать ВСУ, а он говорил: “Реформы это хорошо, но нам нужно оружие. Нужны самолеты и снаряды. Без оружия ничего не выйдет”.

Перед Рождеством 2023 года Максим на пару дней приехал в лагерь “Пестрые еноты”. Провел время с детьми, читал им свои стихи из вышедшего сборника. Перед отъездом прозвал Оксану поговорить и вынес большой пакет со сладостями. Сказал, что это для нее, других инструкторов и детей. “А за пару часов до этого или накануне он принес мне огромную снежку, – вспоминает Оксана. – И говорит: “Держи. Вот тебе снежка. Разломи ее”. Я разломала, внутри был “Киндер”. Когда он уезжал, дети провожали его всем лагерем и много раз обнимали.

Оксана вернулась из лагеря дней через пять после отъезда Дали. На почте ее ждала посылка – маленькие подарки и подписанный Максимом сборник “Вірші з бійниці”. “Большая часть наших историй проходила в Ровно, – говорит Оксана. – Поэтому он поблагодарил меня за Ровно и написал свое коронное слово: “Тыдыш”. Это было его слово, которое он только мне писал. Я иногда тоже его использовала, а он харился и говорил: “Ты украла у меня слово”.

Оксана не успела рассказать Дали свои впечатления от сборника. Только написала, что держит его в руках и что он пахнет его духами – Dior Sauvage. Он посмеялся.

"Вірші з бійниці"

Сборник Максима Кривцова “Вірші з бійниці” вышел в издательстве “Наш формат” в декабре 2023 года. Тираж был 1500 экземпляров, во время предпродажи купили 300 из них.

“Максим очень расстраивался из-за этого. Говорил, что эти 300 экземпляров купили его друзья, – рассказывает Настя. – Он посвятил сборнику год своей работы, миллион раз переписывал стихи. Делал это в окопах и блиндажах. У меня не было никаких сомнений, что сборник будет успешным. За десять лет он очень вырос как поэт, у него свой голос, и я объективно, а не потому, что он мой брат, считаю его светом украинской поэзии. Я говорила ему: “Макс, это только предпродажа. Многие хотят купить бумажный сборник в магазине”. Но он все равно волновался”.

Максим пытался продвигать свой сборник как мог. Написал сообщение нескольким десяткам больших блогеров – с просьбой прочесть сборник и рассказать о нем у себя в инстаграме, если понравится. Все его сообщения попали в спам, он не получил ответа.

В своем посте о выходе сборника в инстаграме Максим писал: “Сборник, по моему мнению, довольно хороший: проиллюстрирован фотографиями с пленки, с записями стихов от руки, с почти пустыми страницами, на которых можно написать свое стихотворение или проиллюстрировать мое. 💔 Спасибо всем, кто написал отзывы. 💔 (…) Впрочем, у меня есть еще несколько мечтаний. Мне бы хотелось подарить сборник Залужному. Хотелось бы, чтобы разные блогеры где-то да и вспомнили стихи, если они им понравятся. Хочу, чтобы, например, Подпольный стендап провел презентацию книги: и напомнил всем о войне, и мне помог, и можно соединить такое событие с нужным сбором”.

В переписке с друзьями Кривцов грустно шутил, что наверняка станет известен, только если погибнет.

Сестра и друзья помогали Максиму раскручивать сборник. Поэтому переписки в конце 2023 – начале 2024 года были преимущественно о нем. Настя предложила свою стратегию: написать блогерам с небольшой, но активной аудиторией (по 5000-6000 подписчиков), которых она знает лично и попросить рассказать о сборнике.

Это сработало: о сборнике рассказали несколько блогеров, причем часть из них – без просьбы. Максим очень радовался. Затем Настя написала блогеру с 300 000 подписчиков, и та тоже согласилась рассказать о сборнике. Максим был счастлив. Шестого января они с сестрой переписывались в последний раз. Он написал, что отправил блогеру книгу.

“Формально он никогда не говорил: “Моя книга классная”, – рассказывает Настя. – Но я знаю, что в глубине души он знал, какую работу проделал, и понимал, чего стоит его книга. Я уверена, что его популярность как поэта сейчас не из-за обстоятельств гибели. Действительно, они сделали так, что о нем заговорили. Но прежде всего это благодаря его таланту. Возможно, полностью этот талант оценят только позже, но это точно произойдет. Он стоит того, чтобы о нем говорили все”.

Идеальное прощание

Максим Кривцов погиб 7 января 2024 года. На боевом дежурстве в перекрытие его блиндажа залетел снаряд. Днем ранее Максим опубликовал в фейсбуке пост и прикрепил к нему свое фото со сборником: “Поиграем в игру? С вас номер страницы и строка (сверху или снизу), с меня фото этой строки. Только пусть это будет не гадание – а так по настроению. Ибо 90% стихов здесь о смерти”.

“Я не участвовала в этой игре, – говорит Настя. – Я очень чувствительна и не хотела, чтобы мне досталось плохое предсказание. Ибо попадется какая-то фраза, вырванная из контекста, и я себя накручу, что это плохой знак. Теперь получается, что этот плохой знак сбылся бы. Сейчас я жалею, что не приняла участия. Это было бы последнее сообщение от него”.

Екатерине Приймак о гибели Максима написали две ее коллеги и подруги – когда информация еще не была официально подтверждена. “Я увидела в сообщениях имя Максим и сразу поняла, что произошло, – говорит Екатерина. – Есть опыт, и он говорит, что когда человек ранен, то об этом сообщают сразу. А когда погиб – мнутся”.

11 января в Михайловском соборе в Киеве, а затем на Майдане было прощание с Максимом Кривцовым. Прощание организовала Екатерина Приймак и ее подруги.

“На следующий день после гибели Максима я вспомнила о том сообщении, которое он написал летом – о том, как он хочет, чтобы его похоронили, – рассказывает сестра Максима Настя. – Я нашла это сообщение, переслала сначала маме, потом Кате”.

У Кати и ее команды было несколько суток, чтобы организовать прощание, достойное Дали. Она грустно улыбается: “У нашей команды, к сожалению, большой опыт такой организации. Они знают, что нужно делать с Майданом, как заказать службу в Михайловском и ритуальные услуги.

Екатерина хотела учесть все пожелания Максима, идеальное прощание стало ее идефикс на эти дни.

Он хотел, чтобы на прощании играли песни группы “ДК Энергетик” – они сделали лучше. Через знакомого вышли на группу и пригласили их сыграть вживую. Когда процессия отправилась от Михайловского к Майдану, сотни людей услышали голос Максима, раздававшегося из динамиков на одной из машин. Весь путь к Майдану звучали его стихи.

Перед прощанием Екатерина Приймак опубликовала в своем инстаграме сториз: “Завтра в 12:00 в Михайловском, чтобы все были красивые, стильные, необсосанные. У Макса нашего красивого не может быть зачуханных друзей и подруг. И красивые цветы. Никаких бумажек и целлофана”.

После прощания друзья Максима собрались в Veterano Pizza на Софиевской. Пили колу и ели чипсы. После похорон в Ровно раздавали профитроли и тоже чипсы. Все, как он хотел. А может быть, даже лучше.

Сестра Максима Анастасия Худавердян часто разговаривает со своими детьми о Максиме – для нее важно, чтобы их воспоминания оставались живыми. Ей все время хочется написать брату – когда происходит что-то хорошее или грустное, когда устала на работе, когда есть тема, событие или идея, которую они обязательно обсудили бы вдвоем. А это буквально любая тема, событие или идея.

Настя не помнит, говорили ли они когда-нибудь с Максимом о бессмертии. Но он верил в Бога. “В любой вере – в карму, в Бога, да хоть и в Бога в виде аллигатора предполагается, что душа не может просто исчезнуть. Она будет жить в какой-то форме, – говорит Настя. – Кто-то попадет в Рай или в бесконечный дзен, кто-то переродится по кармическим законам. Но Максима душа не могла погибнуть. Я в это не поверю – никогда, никогда, никогда”.

Они с семьей читают его стихи, смотрят фото. А еще пьют колу и едят чипсы. Его любимыми были сырные “Лейс”.

Родные и друзья Максима Кривцова объединились в инициативную группу, которая занимается чествованием его памяти. Проводят мероприятия в Украине и за границей, у них много планов по работе в разных направлениях. Чтобы освещать свою деятельность, они сделали страницу в инстаграме.