Projects
Краматорск — город рядом с фронтом, постоянно страдает от ракетных обстрелов и знает, что такое оккупация еще с 2014 года. И город, где люди иронизируют над «прилетами» и «успехами» российских войск. Но вопреки логике и опыту все равно верят, что именно их война обойдет стороной. Какова жизнь вблизи линии столкновения и почему уехать отсюда — это решение, которое трудно дается местным, — в репортаже LIGA.net.
Война и мир
«Вот парк у нас. Здесь стадион. Набережную какую шикарную сделали, блин!» — попутно вставляет Виктор, пока едем по Краматорску. Обо всем, что видит, мужчина говорит с примесью горечи и раздражения — будто бы заранее прощается с тем, что пока уцелело от российских ракет: «Это новый корпус больницы, только несколько лет как достроили. Здесь вот дорогу только-только проложили, а это же пропащий район, в ямах утонуть можно было».
Его чувства понятны: Краматорск, Славянск, Константиновку, Дружковку россияне обстреливают почти каждую ночь. Линия столкновения проходит в 25-30 км по прямой. С тех пор, как россияне в июле захватили Лисичанск, и до начала украинского контрнаступления настроения здесь были такими, что и гражданские, и военные готовились к неизбежным боям за город.
Краматорск для Виктора — это все: на каждый район, десятки улиц и построек у него найдется байка из жизни или историческая справка. Мужчине — 55, женат, есть дочери и внуки, живет в квартире и имеет дачу за городом. Всю свою жизнь провел в Краматорске, здесь родился, учился, женился, работал на местном аэродроме.
После полномасштабного вторжения вывез семью подальше, где нашелся свободный дом, — в глубинку на границу Винницкой и Черкасской областей. Говорит, село селом и жена уже волком воет без работы, зато тихо и спокойно. Вместе с ней живут теща, старшая дочь с семьей и собака. Младшую уговорили выехать за границу. Сейчас она в Германии понемногу налаживает жизнь, и Виктор очень этому рад.
Сам мужчина почти сразу вернулся в Краматорск: «Не могу там сидеть, тоска находит. Все обустроил, отремонтировал, облагородил и сюда. Здесь хотя бы дача есть, гаражи, огород, чеснок выкопал, картошку. Если станет очень горячо, так сразу сяду и поеду». Это мнение — поеду, когда прижмет, — в разных вариациях от местных слышно постоянно: «еще нет боевых действий, чтобы таких», «и в Краматорске живут мажоры; Дружковка без воды, Славянск — без света, а у нас пока все есть, кроме газа».
С утра город более-менее живет. Магазины работают, есть базовый набор продуктов, правда, цены заметно выше, чем в Киеве или Днепре. В супермаркете ЦУМа есть вообще все, включая свежие салаты и отбивные в отделе кулинарии и капучино с выпечкой в кафе. Киоски с шаурмой и чебуреками существуют преимущественно за счет военных.
Здесь даже суши можно заказать, если постараться. Рынки, АЗС, аптеки, отделения Новой почты – только нужно знать, где искать – открыты. Курсируют бесплатные троллейбусы и работает такси.
А вот после обеда город постепенно замирает. К вечеру на улицах только военные и полиция, освещения нет, светофоры не работают. На улице слышны разве что сирена, «прилеты» и «отлеты». Ночью часто «ухает», а к утру тянет дымом из горевших от обстрелов полей.
Почему не уезжают
Местные власти постоянно призывают людей эвакуироваться, полиция и чиновники обходят оставшихся и раздают телефоны для записи на бесплатные рейсы и расселение в других областях. Почему не уезжают – простого ответа на это нет.
Каждый находит свои причины, порой иррациональные на взгляд со стороны. У кого-то есть план Б и «колеса» на случай «если станет горячее» — как Виктор. Другие убеждают себя, что именно их беда обойдет стороной, и опыт Попасной или Бахмута на эту веру не влияет. Мужчина приводит в пример свой дом: «Рядом со мной бабушка с дедушкой за 80 — сами уже не выходят, дочь к ним приходит. Из 36 квартир в подъезде жилые семь, в пяти — старики, которые вдруг что сами не спасутся».
Военные сердятся: гражданские в такой близости к линии фронта — бремя и опасность. Особенно, когда речь идет о семьях с детьми и пожилыми. «Об эвакуации знаете? – Да. — А чего не эвакуируетесь? — Ну, вот квартира моя, дочери, собака, — пересказывает диалог с местной бабушкой один из военных. — А как долбанет, они же первыми начинают руки заламывать: «Спасайте, помогите». И должны их вывозить под огнем. И то, если очень повезет».
Военные относятся к местным преимущественно с недоверием. Конечно, есть краматорчане, воюющие в составе ВСУ, есть поддерживающие армию различными способами, например, отдают подразделениям свои дома под штабы. Однако достаточно популярно мнение, что остающиеся — это «ждуны», то есть пророссийское население, ожидающее «освобождения», или люди, которым все равно под каким флагом жить.
У каждого военного найдется своя история в подтверждение теории. Саид Исмагилов, бывший муфтий, а теперь член бригады парамедиков на линии столкновения, рассказывает о Лисичанске накануне российской оккупации: «Пока мы там стояли, к нам постоянно приходили местные бабки — то полечите, то таблеток дайте, потому что плохо, то поесть-попить».
«А потом, – продолжает Саид Исмагилов, – когда наши войска отступили из Лисичанска, российские пропагандисты сняли ролик, как их там радостно встречают. Мол, пришли наши родные освободители, а мы так страдали от этих бандеровцев, как же они над нами издевались. И среди них как раз некоторые бабушки, которым мы помогали. Видимо, предложили им: «Давай ты, бабка, скажешь на камеру это и это, а мы тебе булку с маслом». А может, действительно, такие гнилые люди».
«Не без этого, – соглашается Виктор. — Ну, кто-то из своих сдает. Был вот на базаре, там девушка из Беленького рассказывает, что ударили целенаправленно туда, где техника стояла. Ясное дело, солдаты в чистое поле не пойдут, им надо жить где-то и технику хранить, а людям же не запретишь смотреть. Кто все это фотографирует, блин, и передает. Подполье свое темное дело делает. Но как так, свой город разрушать — не понимаю».
Не понимает и Георгий, другой краматорчанин, с которым разговорились о ценах на рынке и настроениях людей в городе. Говорит, самое удивительное из того, что видел, — как в войну люди на базаре покупают цветы в горшках охотнее, чем овощи: «Стоит ящик петуний и ящик помидоров — так петунии быстрее расходятся».
В Краматорске Георгий с женой остались ухаживать за большим хозяйством: совокупно шесть домов — родителей, детей и близких родственников — и теплицы, в которых выращивают рассаду, овощи и цветы. «Выйдешь на огород пополоть, а тут ракета летит. Мы же их в декабре начали сажать, так уже некуда было деваться. И что скажу, в этом году похуже, но брали. В горшках все размели, в кашпо — может, штук 10 пока осталось», — рассказывает Георгий.
У мужчины есть машина на ходу, и в случае наступления на город планирует с женой уезжать в Днепр. А пока он занят в теплицах и на рынке и еще подрабатывает водителем по запросу. А вот как работает логика у других краматорчан, ему не понятно: «Вова — муж меньшей сестры — из дома вообще не выходит, сидит-боится. Говорю ему, за день с десяток блокпостов проезжаю. Если бы нужно было, уже забрали бы. И на кой ляд в армии тот, кто не хочет воевать?».
Георгий улыбается: «Один кум просыпается утром и сразу истерика: «Гоша, ты в магазин не едь — там и полиция, и военные шмонают, документы проверяют». А другой воюет добровольцем и приезжает с ребятами к нам в бане помыться. Люди здесь разные, — заключает. И через мгновение добавляет: «Но как подъезжают ко двору по форме и с автоматами, то все соседи прячутся в норах. Мол, вояки приехали, а вдруг повестки будут раздавать».
Почему возвращаются
Каждый день Краматорский городской совет публикует объявления и фотоотчеты об эвакуации наряду с разрушениями от ракетных обстрелов россиян: «Временная эвакуация спасает жизнь». Какая-то часть краматорчан выезжает, преимущественно это семьи с маленькими детьми. Однако в последнее время люди наоборот все больше возвращаются в город.
«Вот как-то вечером обратил внимание. Пришел домой, а снаружи слышен смех и визг — удивился. У нас между домами детская площадка, так малыши в песочке играют, на горке катаются», — рассказывает Виктор.
«У крытого рынка, как свернуть на улицу Гвардейцев, днем машин столько, что припарковаться негде, — продолжает он. — Много военных, не спорю, но все же где-то 50/50. В Константиновке людей на глаз тоже стало больше. До обеда жизнь бурлит: утром побежал себе по делам, на работу, на базар скупиться. А после четырех — по домам, мало куда прилетит».
В последнее время город обстреливают еще чаще обычного. Только за одну неделю российские ракеты попали в местный колледж — 19 сентября; в центр Краматорска, где гостиница, общежитие и ЦУМ, одна женщина получила ранения — 18-го; в более 30 частных домов, пять человек ранены, включая ребенка — 17-го и 14-го; в перинатальный центр и жилой район, обошлось без жертв – 12 сентября. «В основном прилетает ночью, когда люди по домам, взрывы серьезные, слышны далеко и разрушения большие», — говорит Виктор.
В последний раз краматорчане массово выезжали из города после того, как россияне оккупировали Лисичанск. В то же время, на их место приехали жители последних захваченных территорий Луганской области. «Люди тогда убегали конкретно. Половина залегла в Краматорске, половина дальше уехала, – объясняет Георгий. — Приехал один с семьей, две машины у них — «Нива» и «Шевроле» — прострелены полностью, стекло разбито. Говорит, повезло, что выжили. Обычная семья. Кто же думал, что такая херня будет?».
Когда украинская армия остановила наступление россиян, эвакуационный поток тоже остановился. К осени начался обратный процесс. Краматорчане возвращаются, потому что закончились деньги, нет работы, жилья и «не так уж и стреляют».
«Люди полемику разводят, мол, те, кто из Краматорска не уезжает, — это «ждуны». Ну, а если я не хочу ехать в этот спортзал? Вот горсовет пишет: «Вас принимает кировоградское общество, место компактного проживание». Что это такое? Спортзал на 40 человек или школьный класс на 20, — рассуждает Виктор. — Знакомые вот уехали, накормили их там кашей и соленой капустой, так на следующий день у всего компактного места проживания диарея, блин. А туалет один — и добежать не успеешь».
У крамоторчан в запасе десятки таких историй, правдивых и не очень, которые они пересказывают друг другу, подкрепляя свое решение остаться.
Человек ко всему привыкает, к жизни под постоянными обстрелами в частности. Невозможно круглосуточно быть настороже и в страхе месяцы подряд. По узкой дороге через село движется колонна техники — женщина полет цветы на обочине и даже не поднимает глаз. Над площадью гудят военные самолеты — у местных никакой реакции, потому что чужие так глубоко не залетят, свои же курсируют по несколько раз в день в сторону фронта и обратно.
Георгий говорит, что над его теплицами на окраине города летают настолько низко, что читает названия бортов. А бабушки на рынке не то что на сирену, даже на «прилеты» не реагируют: «Стою на рынке с цветами, тревога включается, как шарахнет! Ну, я и присел. А они как стояли-лялякали, так и стоят».
Порог хороших новостей здесь высокий: если обстрелы без жертв и раненых — уже хорошо. Часто это привыкание проявляется в иронической форме и со стороны может показаться апатией. «О, соседи колокольчики сделали, чтобы на работу не проспала», — это об утренних «прилетах». «Полтора километра за три месяца — и какое же это продвижение? Уж развернулись бы и шли домой», — об «успешной» тактике российской армии.
Или такой рассказ: «Звонил племянник из Крыма, а у них там одна песня: «Потерпите, скоро вас освободим». Жена ему говорит: «От дома вы меня уже освободили, должна была уехать, от работы освободили, от зарплаты. Что дальше? От квартиры? Пока не разбомбили. Или от жизни? Может, запишешься и приедешь сюда, на Донбасс, нас убивать? — пересказывает Виктор и добавляет: — Я их поблокировал, но после взрывов в Крыму думал набрать и тоже сказать, чтобы потерпели еще немножко, уже скоро. Пусть достают синие паспорта из-под матрасов и ищут гривни».
Зима близко
В Краматорске или вне его главный вопрос для горожан сейчас — это где и как перезимовать. Кое-кто приезжает на несколько дней в разведку, за теплыми вещами и проверить, уцелело ли жилье. «Да досадно, аж слезы наворачиваются, не хочу ехать из дома. Вся страна на колесах из-за одного дебила. Но и жутко здесь тоже. В квартирах пусто, ничего не работает. Я здесь впервые с апреля», — делится случайная прохожая.
Официальная политика местных властей — из города нужно уезжать, опасность не проходит. Но чиновники понимают, что люди здесь упрямы и готовят Краматорск к зимовке. «Брат работает в ЖЭКе, сейчас они переделывают систему отопления, чтобы можно было эффективнее обогревать дома. В частном секторе обещают дать газ, но многие переходят на твердое топливо, запасаются углем и дровами», — рассказывает Виктор.
После успехов украинской армии на харьковском направлении краматорчане взбодрились. Выехавшие игнорируют предостережения военных и чиновников, равно как и объективную реальность на донецком фронте, и понемногу возвращаются домой.
«Эвакуируйтесь, эвакуируйтесь — это мэр наш. А народ что? Уехал, побомжевал, денег нет, работы нет — вот и все. Здесь хотя бы квартира или дом есть, что-то в погребе с прошлого года осталось. Если отопление будет, то перезимуем. Родился здесь – здесь и сдохну, – Виктор будто доводит до конца эпатажный мыслительный ряд. Через мгновение добавляет подумав: — Если будет жестко, как в Бахмуте, тогда да, поеду, пожить еще хочется. Ну а пока терпим».
