Projects
Человек-паук
Кто и как создавал сеть пыточных в оккупированной Херсонской области
Автор: Дмитрий Фионик
Иллюстрации: Анастасия Иванова
Верстка: Юлия Виноградская
В канун годовщины освобождения Херсона LIGA.net исследовала, как была построена система террора в оккупированной области и кто именно за этим стоял.
Херсон, улица Филиппа Орлика, подвал большого офисного здания. Паутина здесь везде: на потолке, на стенах, на трубах. В мирное время люди заходили в этот подвал лишь несколько раз в год – чтобы что-то подключить или отрегулировать систему отопления. Все остальное время здесь хозяйничали пауки.
В апреле прошлого года в здании размещалась так называемая ГСБ – “государственная служба безопасности”. В подвале временные хозяева устроили застенки. Возглавлял новую структуру экс-председатель СБУ времен Януковича – Александр Якименко. Этот 58-летний мужчина лично участвовал в пытках.
Когда оккупанты убегали из города, они жгли в подвальном коридоре разные предметы, чтобы уничтожить следы своих преступлений. Так серое царство пауков покрылось черной копотью. Пауки сбежали или погибли, но паутина осталась – черные узоры навсегда въелись во все поверхности.
Ни следователи, ни потерпевшие не называют подобные заведения тюрьмами. Поскольку тюрьма – это учреждение, существование которого регламентируется определенными правилами. В херсонских подвалах царили не правила, а произвол. Здесь заключенных доводили до безумия и убивали. Иногда – просто ради развлечения. Поэтому слово “пыточная” стало практически юридическим термином.
По подсчетам представителей Херсонской областной прокуратуры, в ходе оккупации было похищено около 1500 украинских граждан. И это очень осторожная оценка, поскольку точное количество заключенных, которых оккупанты забрали с собой, неизвестно. Как неизвестна и их судьба.
Расследование этих преступлений длится год. Следователям СБУ, Нацполиции и ГБР удалось реконструировать общую картину террора в Херсонской области. Правоохранители зафиксировали более десяти бывших пыточных в деоккупированной части области. Пять из них находились непосредственно в Херсоне.
Следователи СБУ и Главного управления Нацполиции (ГУНП) в Херсонской области рассказали корреспонденту LIGA.net, как и когда создавалось то или иное “место несвободы”. Сегодня нам известны имена десятков херсонских палачей, а также имя условного архитектора системы “черной паутины”. И им, кстати, оказался не Якименко.
Полковник-невидимка
Начальник отдела следственного управления ГУНП в Херсонской области Игорь Демьянюк руководит расследованием преступлений, совершенных в двух “местах несвободы”: в подвале ГУНП и помещении ИВС (изолятор временного содержания). Полицейский констатирует: “Во всех пыточных прослеживается руководящее звено – ФСБ”.
Сотрудники СБУ в Херсонской области, занимающиеся другой пыточной – уже упомянутой ГСБ, называют имя и должность “руководителя руководящего звена”. Это полковник ФСБ Сергей Синицын – работник третьего отдела девятого управления Департамента оперативной информации.
Это имя много значит для правоохранителей, но оно может ускользнуть от внимания историков и политологов, которые когда-нибудь будут писать монографии о том, как была устроена оккупационная власть. Ведь сам Синицын ни на какие “министерские” должности не претендовал, никаких “государственных” документов не подписывал, ни на каких публичных мероприятиях не светился.
Подчиненные называли его по позывному – “Сабир”. Похоже, “Сабир” не оставил после себя ни одной подписи, ни одного живого воспоминания среди горожан. Неизвестно, где именно он жил, в котором кафе питался, как проводил свободное время. Но кое-что о нем все же известно – следователи СБУ поделились с LIGA.net информацией о “Сабире”.
Анкетные данные: Синицын Сергей Викторович, 48 лет, родился в селе Чамзинка Мордовской АССР, зарегистрирован в Москве в жилом комплексе “Столичные поляны”. Находясь в Херсоне, руководил подразделением ФСБ ВОГ-8. ВОГ это российская аббревиатура – “временная оперативная группа”.
Из особых примет: следы оспы на лице. Обычный, склонный к полноте мужчина, похожий на чиновника среднего звена. Таким он, в принципе, и был в своей естественной среде – на улицах Москвы. В Херсоне Синицын превратился в “Сабира” и стал теневым хозяином региона с населением свыше 1 млн и территорией размером с небольшую европейскую страну.
В Херсоне Синицын превратился в “Сабира” и стал теневым хозяином региона с населением свыше 1 млн и территорией размером с небольшую европейскую страну
Из уведомления о подозрении следует, что полковник получил от московского руководства неограниченные полномочия: “В задачи, поставленные ФСБ РФ перед Синицыным С.В., входило создание и контроль деятельности оккупационных органов власти, в том числе преступных организаций под видом правоохранительных органов, введение в обращение денежной единицы, введение системы налогообложения, осуществление регистрации и деятельности субъектов хозяйственной деятельности, органов власти и местного самоуправления, внедрение системы законодательства РФ и т.д.”
Иными словами, целью полковника было превращение Херсонской области (и, возможно, части Запорожской) в РФ. Речь идет не только о репрессивных структурах, но и об административно-финансовом блоке оккупационных властей области.
Российские войска вошли в город первого марта. Согласно сообщению о подозрении, Синицын прибыл в Херсон “не позже 10.03.2022”. В СБУ уточнили: “Пятого марта “Сабир” уже был здесь”. Передвигался в сопровождении охраны на внедорожнике без номеров. И, возможно, успел обустроить рабочее место в Херсонской облгосадминистрации или другом административном здании.
В эти дни на площади Свободы регулярно собирался многотысячный антиоккупационный митинг. Пятого марта 2022 года “Сабир” мог из окна наблюдать, как сквозь толпу движется БТР с буквой Z. Кто-то из херсонцев приклеил к бронетранспортеру плакат “Херсон – Украина”. Вдруг из толпы на броню выпрыгнул мужчина с украинским флагом. Покоренный БТР продолжил движение по проспекту Ушакова…
“Сабир” видит грустную для себя картину: весь Херсон в желто-голубых лентах. В центре города раздается: “Путін х..ло”, “Слава Україні” и “Херсон це Україна”. Украинские флаги развеваются над горсоветом и некоторыми государственными учреждениями. Как превратить это желто-голубое море в РФ?
Украинские флаги развеваются над горсоветом и некоторыми государственными учреждениями. Как превратить это желто-голубое море в РФ?
Нет сомнений, что агенты ФСБ проводили фото- и видеофиксацию акций протеста. Какая-то часть херсонцев, которые впоследствии оказались в пыточных, посещали эти митинги. Если предположить, что на акции протеста собиралось около 10 000 горожан, а через пыточные прошло более тысячи, то можно заключить, что со временем “на подвале” оказался каждый десятый протестующий.
Мужчине, который проехался с украинским флагом на вражеском бронетранспортере, удалось скрыться из виду ФСБ. Им оказался сотрудник херсонского уголовного розыска Владислав Пастухов. Он перебрался на подконтрольную Украине территорию и продолжил борьбу с оккупантами.
Ну а “Сабир” продолжил свое дело. В фокусе внимания ФСБ на тот момент находились, разумеется, проукраинские активисты, журналисты, религиозные деятели. А также все бывшие военнослужащие, атошники, правоохранители.
Прокурор Херсонской областной прокуратуры Алексей Бутенко, к которому стекается вся информация, связанная с преступлениями ФСБ в оккупированном Херсоне, отмечает, что характерная черта Синицына – коммуникабельность, способность быстро подстраиваться под любого собеседника. “Сабир” просто “разговаривал” с людьми. Человек-невидимка, который был одновременно везде и нигде.
Первые пыточные
По городу прокатилась волна задержаний и обысков. Первоочередная задача ФСБ: установить местонахождение всех украинских граждан, которые потенциально могли оказать силовое или идеологическое сопротивление. Следующий шаг – переманить этих лиц на свою сторону или “нейтрализовать”.
Вероятно, в первые дни оккупации у представителей ФСБ еще сохранялась иллюзия, что процесс превращения Херсона в Россию будет напоминать аннексию Крыма. Восемь лет тому назад значительная часть личного состава правоохранительных органов АР Крым перешла на сторону врага. Но в Херсоне оккупанты на каждом шагу сталкивались с сопротивлением.
Первая пыточная в городе появилась девятого марта в помещении изолятора временного содержания (ИВС). Россиянам пришлось захватывать учреждение силами Росгвардии. Начальник управления Федеральной службы Росгвардии в Ростовской области подполковник Александр Науменко лично провел переговоры с сотрудниками ИВС, предлагая последним сохранить должности.
ИВС – стал крупнейшей херсонской пыточной. По данным Нацполиции, через нее прошли около 400 украинских граждан
Рассказывая об этом эпизоде, следователь Игорь Демьянюк делает паузу. На вопрос, принял ли кто-нибудь из работников ИВС предложение оккупанта, Демьянюк отвечает: “Никто не согласился!”
Позже росгвардейцы под командованием Александра Науменко захватили и здание ГУНП. В подвальном помещении этого учреждения когда-то также находился изолятор. Но последние годы эти камеры считались непригодными для содержания людей и по назначению не использовались.
Обе пыточные довольно быстро были заполнены до отказа. ИВС – стал крупнейшей херсонской пыточной. По данным Нацполиции, через нее прошли около 400 украинских граждан. ГУНП – меньше по размеру, там содержали примерно 60 заключенных.
Игорь Демьянчук отмечает, что прослеживается условная специализация этих учреждений. Камеры ИВС были забиты родственниками военнослужащих, участвовавшими в митингах, в телефонах которых нашли компромат… А вот в ГУНП держали и пытали в основном теробороновцев, атошников, местных политиков и других “опасных” лиц.
Однако это условное деление. Политики или активисты могли оказаться в любом подвале. Например, мэра Херсона Игоря Колыхаева некоторое время держали в ИВС. Позднее его вывезли. Еще один бывший мэр Херсона, патриотически настроенный Владимир Николаенко, попал в ГУНП. Его судьба до сих пор неизвестна.
Архитектура паутины
В начале апреля по меньшей мере две пыточные уже работали на полную мощность – почти у каждого активного херсонца был знакомый, попавший на тот момент “на подвал”. Но массовые акции протеста в Херсоне продолжались. Митинги становились менее массовыми. Но снять украинские флаги с местных советов оккупанты решились только 25 апреля.
Вечером этого дня российские вояки под руководством коменданта Херсонской области полковника Виктора Бедрика вошли в здание горсовета. Оккупанты сменили охрану, сняли украинскую символику и провели совещание.
На ней комендант Бедрик представил присутствующим нового “председателя Херсонской администрации” – никому не известного Александра Кобца. В тот же вечер оккупационным мэром был провозглашен Владимир Сальдо.
Из этих трех персонажей в представлении не нуждается разве что коллаборант Сальдо – городской голова Херсона с 2002-го по 2012 год. Который после так называемого референдума станет “губернатором Херсонской области”. Но с чисто криминалистической точки зрения комендант Бедрик и “чертик из табакерки” Кобец также интересные фигуры.
Так, согласно уведомлению о подозрении, кадровый российский военный Виктор Бедрик обустроил в комендатуре отдельную пыточную. Комендатура размещалась в здании апелляционного суда, где планировкой самого помещения предусмотрены камеры для подсудимых. В этих камерах во время оккупации пытали людей электрическим током и забивали насмерть.
64-летний Александр Кобец, которого явил миру Бедрик, явно был креатурой ФСБ, то есть Синицына-Сабира. До 1991 года Кобец работал в КГБ, позже на разных должностях СБУ. Уволился в звании полковника в 2006 году. На пенсии подрабатывал начальником служб охраны в разных коммерческих структурах. В марте 2022 года уехал из Киева в Европу, а через месяц оказался в Херсоне.
В середине – конце апреля по приглашению Синицына в город прибыла очередная партия “ветеранов правоохранительных органов”
В это время Синицын-Сабир работал в режиме кадрового агентства. Он приглашал на встречи всех бывших пенсионеров правоохранительных органов, до которых мог дотянуться. Эти встречи начинались словами: “Мне вас рекомендовал Валерий Валерьевич”. Синицын просто разговаривал с людьми…
Валерия Валерьевича в Херсоне знали хорошо – это депутат облсовета Валерий Литвин, бывший начальник полиции в Херсонской области. В ходе оккупации он фактически стал главным советником ФСБ по кадровым вопросам. Но, несмотря на его посредничество и страшные слухи о том, куда попадают те, кто не согласился на сотрудничество, заполнить штатное расписание вновь созданных репрессивных органов местными кадрами не удалось.
В середине – конце апреля по приглашению Синицына в город прибыла очередная партия “ветеранов правоохранительных органов”. В частности, из Крыма приехали объявленные в розыск по делам Майдана экс-начальник управления МВД в Черкасской области 52-летний Владимир Липандин и экс-начальник СБУ 58-летний Александр Якименко. Последний прибыл со свитой старых друзей – коллаборантами первой волны из Крыма и Донбасса.
Подозрения о совершении преступления в отношении Синицына, Липандина и Якименко сливаются в один шпионский детектив.
Согласно материалам следствия, “неустановленным способом и в неустановленное время, но не позднее 29.04.2022” Синицын сообщил Липандину и еще нескольким лицам о намерении создать преступную организацию под названием “главное управление министерства внутренних дел Херсонской области”.
А вот цитата по другому уголовному делу: “Реализуя заранее спланированное преступное намерение, в апреле-мае месяце 2022 года (более точное время в ходе досудебного расследования не установлено) Якименко Александр Григорьевич (…) возглавил т.н. “Государственную службу безопасности Херсонской области” и приступил к реализации ранее спланированного преступного умысла как командир незаконного вооруженного формирования”.
ГСБ создавалась как аналог “МГБ ДНР” и фактически была субподрядчиком ФСБ для грязных дел
Сухой итог: Синицын “доверил” так называемое “Главное управление МВД” Липандину, ГСБ – Якименко. ГСБ создавалась как аналог “МГБ ДНР” и фактически была этаким субподрядчиком ФСБ для грязных дел. Итак, в мае 2022 года “сеть черной паутины” была построена. Причем, главный паук остался в тени.
А в конце мая – начале июня в городе функционировало уже четыре больших пыточных. В изоляторе временного содержания (ИВС), в здании Главного управления Нацполиции (ГУНП), в помещении апелляционного суда и, конечно же, в подвале новосозданной ГСБ.
В черные сети попадали не только участники сопротивления, бывшие правоохранители или лидеры общественного мнения. В пыточной мог оказаться кто угодно.
Камера номер шесть
Старшая санитарка одной из херсонских больниц Фаина никогда не была политической активисткой. Пожилая, темноволосая женщина с мудрыми глазами. Русскоязычная с легким армянским акцентом. Если бы кому-то из ее друзей или коллег сказали, что Фаина попадет за решетку как пособница “украинских нацистов” – никто бы не поверил.
Но она попала. За сына-волонтера, который помогал жителям города эвакуироваться на подконтрольную Украине территорию. За пару месяцев до так называемого “референдума” репрессии по отношению к населению усилились. В частности, хватать начали волонтеров-перевозчиков, на деятельность которых раньше могли смотреть сквозь пальцы.
Фактически Фаину взяли в заложницы – требовали позвонить сыну и заставить его сдаться оккупационным властям. Захват заложников – таков был один из самых распространенных методов “денацификации” Херсона.
В той же камере (номер шесть), в здании ИВС, были и другие заложницы. Учительница английского языка Ольга сидела за брата – военного. Ученая Светлана за мужа – рыбинспектора, которого оккупанты подозревали в связях с партизанами. Еще одна сокамерница – волонтер Наталья.
Захват заложников – таков был один из самых распространенных методов “денацификации” Херсона
История женской камеры номер шесть и имена женщин известны нам благодаря херсонской журналистке Анжеле Слободян, попавшей в пыточную за свою профессиональную деятельность – в оккупированном городе она продолжала снимать на айфон видеосюжеты, которые позже стали основой документальной ленты “Навала“. В ИВС журналистка провела 31 день.
Фаина для других женщин была в каком-то смысле спасением. Дело в том, что у многих похищенных людей не было связи с волей – их родственники и друзья считали их без вести пропавшими. А вот дочь Фаины знала о местонахождении матери. Могла передать предметы гигиены, еду.
Анжелу схватили прямо на улице. “У меня не было никаких необходимых вещей, смены белья… И Фаина подарила мне трусы”, – Анжела едва сдерживает слезы, рассказывая об этом эпизоде. Благодаря передачам от Риты (дочь Фаины) в камере были даже конфеты. Сама Фаина страдала диабетом и сладкого почти не употребляла.
Женщин из камеры номер шесть не подвергали сексуальному насилию, не избивали, не применяли к ним никаких “специальных” пыток. Но прямо за дверью камеры избивали мужчин. “Мы это все постоянно слышали, это невозможно было выдержать, – рассказывает Анжела. – Мы даже слышали как росгвардейцы, чеченцы, раздавали презервативы зэкам, сидевшим здесь еще до вторжения, чтобы они насиловали наших ребят…”
Фаина прислушивалась к невыносимым крикам за дверью. Иногда ей казалось, что кричит ее сын. Мысль о том, что сына уже схватили и пытают, мучила женщину круглосуточно, она почти не спала. Повторяла: “Мой Лева, мой Лева…” В какой-то момент ей стало плохо.
“Лицо изменилось, мимика стала необычной, конечности холодные… – вспоминает Анжела. – Мы начали кричать, что нужен врач. Наблюдатели нашли среди заключенных врача, привели. Тот измерил давление – вроде бы некритическое. Я ему в глаза посмотрела, и мы друг друга поняли, он сказал надзирателям: “Все плохо, все плохо, предынфарктное состояние…”
Фаина прислушивалась к невыносимым крикам за дверью. Иногда ей казалось, что кричит ее сын
Лишний труп росгвардейцам был не нужен. Фаину отвезли в больницу. Там никакого предынфарктного состояния не диагностировали, и через некоторое время женщина оказалась дома. Ее сына оккупанты, кстати, не поймали. Анжела и другие сокамерницы Фаины верили, что ее история завершилась хеппи-эндом.
“Когда сама оказалась на свободе, решила навестить Фаину, – вспоминает Анжела. – Я знала ее адрес – мы на память учили адреса, чтобы вышедшая на свободу могла сообщить информацию о других девушках родственникам”.
Но Анжела опоздала. Фаина умерла. Это произошло спустя две недели после освобождения. “Ее настоящее имя – Феня. Феня Махтесян”, – вздыхает Анжела.
Методы
Один из древнейших способов медленной казни – с использованием животных. Приговоренного к смерти бросали в яму со змеями или в канаву с хищниками. Приблизительно так же обращалась ФСБ с похищенными украинскими гражданами. Но роль животных играли росгварийцы, коллаборанты, сотрудники местных квазиправоохранительных органов.
На вопрос, участвовали ли в пытках представители ФСБ, следователь Нацполиции Игорь Демьянюк отвечает, что непосредственно фсбшники физическую силу к задержанным обычно не применяли, не марали руки.
– Они давили психологически, играли в доброго-злого полицейского. Отдавали приказы росгвардейцам: вывести-завести… Могли сказать: “Поработайте с этим, он говорит неправду”, – объясняет следователь.
А вот уже исполнители низового звена вели себя зверски:
– Понапиваются ночью и начинают развлекаться. Заставляли людей петь гимн России, раздеваться догола и ползать по полу. Или заводили голого заключённого в камеру, а там был другой голый мужчина с эрегированным пенисом… А росгвардейцы за этим наблюдали, им это нравилось.
Следователь делает паузу и уточняет:
– Рашистам особенно нравилось сексуализированное насилие.
Игорь Демьянюк вдается в детали одного из видов пыток – током. Когда человеку к ушам и пальцам прикручивают электроды, такой же эффект, как и в том случае, когда ток подводят к гениталиям.
– Но они как делали – к гениталиям и к анальному отверстию… Чтобы максимально унизить жертву. Обычному человеку будет неприятно постоянно касаться чужих половых органов… Жертвы во время таких пыток могли опорожняться… Чтобы такое делать, этого надо очень хотеть, быть извращенцем. А они делали это системно.
Мы общаемся в кабинете Игоря Демьянюка, в помещении ГУНП. Именно в подвале этого учреждения, напомним, функционировала одна из самых страшных пыточных. Во время оккупации кабинет следователя занимал начальник из Росгвардии. В одном из ящиков стола временный хозяин помещения нашел фото Демьянюка и повыкалывал на портрете глаза.
– Ну что тут скажешь, – пожимает плечами следователь. – Наверное, это свидетельствует об интеллектуальном уровне этих людей. Что тут скажешь…
Экономическое направление
В Херсонском управлении СБУ нам рассказали подробности, которые установили во время расследования. Каждая херсонская пыточная была в чем-то уникальной. В одном “заведении” кормили соленой, как рапа, кашей. В другом все питание в течение нескольких дней могло ограничиваться 300 мл воды в сутки.
В подвале комендатуры, в маленьких камерах, рассчитанных на троих осужденных, содержали по 12 человек. В бывшем изоляторе (самая большая в городе пыточная) женщин и мужчин держали отдельно. А вот в стенах ГСБ – вместе. И свет там никогда не выключался.
А еще у ГСБ была особая специализация – экономическая: через это место прошло немало херсонских бизнесменов и просто более-менее состоятельных людей. Причем “богатыми” в представлении палачей были люди, родственники которых способны собрать $1000 выкупа. Это был минимальный плановый улов. Максимальный – $30 000. Плюс изъятые транспортные средства, иконы, драгоценности и т.д.
Кстати, “ГСБ” и “пыточная ГСБ” – это почти тождественные понятия, поскольку из 70 членов этой преступной организации 50 были так или иначе задействованы в “обслуживании” подвала. И их рабочее место было по этому же адресу. Отдельно был только офис “генерала” Якименко, который располагался в соседнем историческом здании и соединялся с пыточной внутренним двориком.
Склонный к “экономике” Якименко даже ввел в ГСБ “отдел экономической безопасности”. Его возглавил бывший милиционер из Севастополя Алексей Супруненко. Вообще, значительную часть приспешников Якименко составляли бывшие “специалисты по борьбе с коррупцией, “налоговики” и другие “экономисты” из аннексированного Крыма и так называемых “ДНР и ЛНР”.
“Пыточная”
Продюсеры: Марк Копыл, Денис Сигай. Монтаж: Эдуард Боев, Дмитрий Черкаский. Оператор: Станислав Огневский
На дверях одной из комнат подвала есть надпись: VIP. По интерьеру и мебели эта комната ничем не отличается от соседней: та же черная паутина, сломанный стул, бутыли с мочой в углу и трубы, к которым приковывали людей. По одной из версий, в VIP-камере держали в основном граждан с целью выкупа.
Каково это – попасть в такую камеру? Ответ – во фрагменте из уведомления о подозрении “генерала” Якименко (приводим сокращенный вариант, без имени потерпевшего и других личных данных):
“…Начиная с 06.07.2022 по 14.08.2022, потерпевший неоднократно допрашивался, в подвальном помещении и на 1 этаже. Во время допросов пострадавшего пристегивали к стулу пластиковыми застежками, с пакетом на голове, и несмотря на предоставление ответов на поставленные вопросы, последнему причинялись телесные повреждения, в том числе избивали руками, ногами, пластиковой палкой, проводами по всему телу, затылку. Кроме того, к пострадавшему неоднократно применялся электрический ток с помощью заранее подготовленного устройства, которое подключали к конечностям тела, полового органа, одновременно поливали водой. (…) До момента освобождения потерпевшего морили голодом.
…Получили согласие потерпевшего на предоставление представителям ГСБ Херсонской области денежных средств на сумму 1000 долларов США. Затем пострадавший на авто доставлен по месту жительства (…), где после передачи денежных средств освобожден”.
Пыточная ГСБ. Фото: Вадим Петрасюк
Протокольный язык, безусловно, не способен передать атмосферу подвала: цвета, запахи и звуки. Деталь. Когда в подвал заводили новенького, “экономисты” из ГСБ в одном из уголков начинали бить девушку.
Эта девушка попала в подвал за волонтерскую деятельность. Вся ее вина заключалась в том, что она как-то особенно кричала во время пыток. Звук ее голоса вгонял в состояние паники любого неподготовленного человека. Палачам нравилось. Не исключено, что именно за способность так кричать человека и держали “на подвале”.
Сотрудники ГСБ вообще были специфическими весельчаками. Такой вывод приходит в голову, когда рассматриваешь разные разбросанные в камерах предметы и, в частности, инвентарь, который оставили гсбешники и заключенные.
Вот в углу чашка с зубной щеткой. Зачем чистить зубы не очень чистой водой, капающей из ржавой системы отопления? Наверное, для кого-то это была возможность в экстремальных условиях сохранить человеческое достоинство.
А вот на столе противогаз для пыток. В глазницы вставлены бережно вырезанные из бумаги кружочки и на каждом немного наивный, почти детский рисунок – глаз. То есть, перед тем как пытать, какой-то человек готовил реквизит.
Палачам не нравилось, что один из заключенных говорит с украинским акцентом
Но самая фантастическая находка – предмет, способный вписать новый абзац в историю пыток. Обычная школьная тетрадь – конспект по русской литературе. Как пояснил следователь СБУ, палачам не нравилось, что один из заключенных говорит с украинским акцентом. И они решили устроить ему курс изящной словесности.
Все что мы знаем об этом заключенном: человек лет тридцати, которого местные надзиратели считали участником гражданского сопротивления. Очевидно, он был особой добычей ГСБ, поскольку палачи, убегая из города, забрали его с собой.
В этих стенах он провел несколько месяцев и прошел через разные пытки. Как и его сокамерники, голодал, был доведен до последней стадии истощения. В таких условиях человек вынужден был вести конспект по русской литературе под аккомпанемент криков из соседних помещений.
Начинается конспект цитатой из Максима Горького: “До безумной гордости волнует не только обилие талантов, рожденных Россией в XIX веке, но и поражающее разнообразие их”. За первый семестр обучения (неизвестно, сколько длился такой “семестр”), согласно законспектированному плану, заключенный должен был ознакомиться с творчеством Пушкина, Островского, Тургенева, Тютчева, Фета, Достоевского, Толстого и Чехова.
Здесь в разных камерах, действительно, можно наткнуться на книги. Вероятно, это остатки разграбленной семейной библиотеки одного из заключенных. Одного из надсмотрщиков, занимавшихся “просветительской деятельностью”, обитатели подвала за глаза называли “Книжный”.
Дело паука
Хозяйство “генерала” Якименко было, напомним, под непосредственным кураторством Сергея Синицына. В самом начале создания ГСБ средства из Москвы на развитие этой преступной организации шли через Синицына. А вот шли ли они в обратном направлении, когда ГСБ раскрутилась и начала системно похищать и пытать граждан из-за выкупа, – неизвестно.
Так же неизвестно, спускался ли Синицын именно в этот подвал и наблюдал ли за тем, как “работают” его люди. По крайней мере, такие показания потерпевшие не давали. А вот голос Якименко иногда вспоминают. Руководитель ГСБ сидел за письменным столом, наблюдал за пыткой и мог бросить жертве фразу: “Вы должны сделать правильные выводы”.
Синицын выглядел на фоне “местной элиты” и росгвардейцев, как колонизатор в пробковом шлеме среди толпы туземцев в набедренных повязках
Полковник Синицын сохранял определенную дистанцию не только в отношении исполнителей низового звена, но и генералов-коллаборантов типа Якименко и Липандина. Вел себя более профессионально и выглядел на фоне “местной элиты” и росгвардейцев, как колонизатор в пробковом шлеме среди толпы туземцев в набедренниках.
Конспирация, которой придерживался Синицын-Сабир, представляет определенную проблему для следователей и прокуроров. Понятно, что он не просто знал о системе пыточных, но и принимал непосредственное участие в ее планировании и создании. Однако, если не будет доказано его участия в конкретном преступлении, его деятельность с точки зрения международного уголовного права может быть квалифицирована как деятельность обычного комбатанта. Который просто выполнял приказы. И тогда он – не уголовный преступник.
Есть ли шанс у херсонского палача номер один остаться относительно чистым в правовом смысле? Алексей Бутенко, прокурор Херсонской областной прокуратуры, процессуальный руководитель по уголовному производству по делу Сергея Синицына очень осторожен в своих высказываниях:
– Один факт по его делу мы квалифицировали по статье 438 Уголовного кодекса Украины – нарушение законов и обычаев войны. Он отдал приказ о жестоком обращении с гражданским лицом. Это то, что у нас зафиксировано и подтверждается материалами досудебного расследования, – прокурор замолкает, вероятно, анализируя, не сказал ли он чего-то лишнего.
– Отдал приказ во время допроса?
– Да. Если это можно назвать допросом. Это была фактически пытка. Завуалированная под допрос. Пытка с целью получения определенной информации, – снова пауза. – Непосредственно при нанесении телесных повреждений Синицын не присутствовал, но был рядом… На другом этаже.
– Это пыточная в ГУНП?
– Да. Это было захваченное помещение Главного управления Национальной полиции, Лютеранская, 4.
То есть российский спецслужбист лично бросил человека в канаву с крокодилами.
Херсон, Лютеранская, 4. Напротив парк, в котором мы встречаемся со следователем СБУ, занимающимся делом Синицына. Особая примета южного города в это время года – некоторые каштаны начинают сбрасывать листву и одновременно зацветают.
Российский спецслужбист лично толкнул человека в ров с крокодилами
На одной из аллей разговор заходит об эпизоде, когда фсбешник лично приказал мучить человека. Синицын выражался эвфемизмами. Он мог сказать, например, так: “Поговорите с ним, как надо”. Следователь СБУ, глядя на чудо-каштан, говорит:
– Что-то такое Синицын и сказал… Вас интересует, кем было то “гражданское лицо”? Это был бывший сотрудник СБУ, не желавший сотрудничать с рашистами.
Следствие продолжается
Когда-нибудь правда о херсонских застенках станет историей. Но сегодня это не история, а современность. Осенью 2022 года палачи сменили локацию – бежали на левый берег. До сих пор на всех оккупированных территориях происходит то, что год назад происходило в Херсоне.
Незначительную реорганизацию пережила ГСБ – по указаниям из Москвы эта преступная группировка растворилась в рядах ФСБ. Но общая картина от этого не изменилась: те же методы, те же палачи, иногда – те же жертвы.
Перед бегством оккупанты часть похищенных граждан освободили. Но часть пленников забрали с собой. По оценкам следователя Нацполиции Игоря Демьянюка, только из подвала ГУНП на оккупированную территорию Украины или в РФ было вывезено около 20 человек. И это, подчеркнем, только из одной – и не самой большой – пыточной.
Точное количество заключенных, которых оккупанты забрали с собой, неизвестно
Спикер Херсонской областной прокуратуры Анастасия Весиловская напоминает, что по подсчетам представителей Херсонской областной прокуратуры, во время оккупации было похищено около 1500 украинских граждан. И это очень осторожная оценка, поскольку точное количество заключенных, которых оккупанты забрали с собой, неизвестно.
Судьба 500-600 гражданских лиц до сих пор не установлена. А чтобы понять общие масштабы депортации, достаточно вспомнить, что оккупанты полностью вывезли Северную исправительную колонию №90 – 1700 человек.
Анастасия Весиловская отмечает, что пережившие пытки херсонцы не всегда соглашаются давать показания или участвовать в следственных экспериментах. Кроме того, после освобождения многие уехали, как и другие горожане. Херсон сегодня – полупустой город. Но следствие продолжается.
В Одессе начался заочный судебный процесс по делу Сергея Синицына
На сайтах Офиса генпрокурора и СБУ обнародованы десятки уведомлений о подозрении. Среди них подозрения Сергею Синицыну, Александру Якименко, Владимиру Липандину, Валерию Литвину и другим организаторам и исполнителям террора в Херсонской области. Обвинительные акты в отношении некоторых фигурантов уже переданы в суд.
В Одессе начался заочный судебный процесс по делу Сергея Синицына. Всего в настоящее время по результатам расследования преступлений против мира, безопасности человечества и международного правопорядка правоохранительные органы области сообщили о подозрении 62 фигурантам, 53 обвинительных акта направлены в суд.
Обычно речь идет о заочном правосудии по принципу in absentia (с лат. – “при отсутствии”). Заочное судопроизводство – не ритуал. Анастасия Весиловская уверена, что процедура in absentia реально приближает час расплаты. Время от времени в руки правоохранителей попадают военные преступники, издевавшиеся над местным населением (иногда некоторые из них попадают в плен), и получают либо пожизненное, либо 15 лет лишения свободы.
У таких преступлений нет срока давности. Охота, которая продлится десятилетия, только начинается. И участвовать в ней будут спецслужбы многих стран. На долгую и конструктивную работу настроены и херсонские правоохранители.
Охота, которая продлится десятилетия, только начинается
Время от времени дверь в бывшей пыточной на улице Филиппа Орлика открывается и внутрь заходит следственная группа СБУ вместе с очередным потерпевшим, который согласился дать показания. Это психологически сложный процесс даже для следователя. После того, как все процессуальные действия выполнены, он выходит на крыльцо и, ни к кому не обращаясь, говорит: “Мы найдем каждого”.
И это “найдем” звучит так, что понятно: не просто что-то там юридически зафиксируем, а именно “найдем”. В СМИ время от времени появляются сообщения о ликвидации и самоликвидации одиозных коллаборантов. Подобные акты справедливости, по данным наших источников, устраивает СБУ. Находят… Достают из-под земли.
Post scriptum
Восьмого ноября Малиновский районный суд Одессы признал виновным так называемого “губернатора” Херсонской области Владимира Сальдо в госизмене и коллаборационизме (ч.2 ст.111, ч.5 ст. 111-1, ч.1 ст. 436-2 УК Украины). Приговор предусматривает 15 лишения свободы с конфискацией имущества и запретом занимать руководящие должности.
Это максимально возможное наказание. Поскольку Уголовный кодекс Украины содержит запрет на пожизненное заключение для лиц, которые достигли 60 лет. Судебное рассмотрение происходило в рамках производства in absentia (при отсутствии обвиняемого).
